3726 Читайте, и вырастет.

Признаюсь, мне симпатичен ранний Рубанов. Тут у него и красивые литературно-ритмичные повторы (типа "Мой галстук стоит в пять раз дороже"), - я поначалу даже полагал, что это такой фирменный знак писателя Рубанова, однако, в поздних своих работах он почему-то от этого приема полностью отказывается. Да и сюжет у раннего Рубанова сильно подинамичнее, надо признать, чем в тех же "Патриоте" и "Финисте - ясном соколе".

Андрей Рубанов - "Сажайте, и вырастет".

Умывальник помалкивал, но был очень внимателен. Этот полезный эмалированный ковш, прочно приделанный к стене, оказался мною выбран в собеседники по простой причине. Практически все, что меня окружало, имело женский или средний род: стена, полка, койка, решетка, дверь, окно. Я же хотел общаться именно с мужчиной. С другом, что ли. Или с единомышленником. Нас, мужчин, в каземате маялось всего-то пятеро: я, умывальник, чайник, кипятильник и еще матрас. Остальные – подушка, простыня, наволочка, тряпка на полу, полотенце, мыло в мыльнице, зубная щетка – не входили в джентльменский клуб.
(стр. 121)

Я давно уже пересмотрел все лучшие фильмы. Отечественные, и французские, и американские. И отметил с интересом, что голливудский мейнстрим тяготеет к психоделике, что в моде вновь извращения, истеричные метания, шиза и вообще всяческая нездоровость. Современная кинематография живописует приключения уродов. Неустойчивые и слабодушные персонажи маются в поисках чего-то новенького. Сладострастно изображены приходы, трипы, бред распадающегося сознания. Таким образом, я нахожу для себя повод не беспокоиться о том, что пожираю слишком много отравы. Ведь я такой не один. Все жрут! Музыканты и бизнесмены, юристы и бандиты, писатели и их персонажи травятся нон-стоп – курят, нюхают, пьют, колются, не мыслят жизни без этого. Вокруг отравы вращаются сюжеты. Пакетик с порошком, шприц с раствором, самокрутка с травой обязательны в любом фильме. Что же, прикидываю я, стало быть, это в порядке вещей, и я не делаю ошибки. Приобретается новый, интереснейший и оригинальный духовный опыт. А вдруг под кайфом мне помстятся парадоксальные истины, которые мне, и только мне, суждено озвучить и вывернуть наизнанку всю Вселенную?
(стр. 292-293)

Всякий торчок убежден в собственной гениальности. Я – не исключение.
(стр. 294)

Но мою свободу отобрать у меня – физически невозможно! Она – моя! Часть меня! Всегда при мне! Нет, она даже больше, чем часть меня, она – это я сам и есть! Это... – я задумался и быстро нашел нужное слово,– это как имя. Отобрать можно даже жизнь. Выстрели мне в голову – и отберешь. Но имя останется. Был живой Андрей – стал мертвый, но тоже Андрей...
(стр. 467)

Тюрьма быстро делает людей похожими друг на друга.
(стр. 474)

---

См. также:
Про неблагонадежные слова и книгу Андрея Рубанова "Великая мечта": https://maxilla-k.livejournal.com/560051.html